ФЕВРАЛЬ (совсем другая история)

Стоял рисовался
	мальчишка Февраль:
— Я звонкий хрусталь!
Нержавейная сталь!
Я небо как щит
	понесу! — повторял
и в юную грудь
	кулачком ударял.

А дело поспело —
	уснул на часах!
Он малый не промах,
прицелы в глазах;
но сбились прицелы —
	и вот результат:
Прошёл незамеченным
	вражий отряд.

1
— Гуляй, фраера,
	черпаком из ведра!
Бухай, фраера!
Отдыхай, фраера!
Загрузимся брагой
	до самых ушей —
дубинками выгоним
	Зиму взашей!

Тряхнём атмосферу —
	по швам затрещит!
Сорвём с неба щит,
перещёлкнем магнит:
Качай нашу брагу
	во чрево, Земля!
Гуляем, земеля,
	пока у руля!!

2
Отряд диверсантов:
	десант урелов,
	безмозглых голов,
	беспросветных скотов.
Задание:
	сквасить
	как можно скорей
	как можно побольше
	земных площадей.

Отряд поголовно:
	Наждак
	Херувим
	Полбулки
	Чилим
	Чирибом
	Чирибим
	Навоза мешок
	Перегной
	Холостяк
	Лошак
	братья Фофаны
	Штык
	и Ништяк.

Четырнадцать гадов,
	отпетых бандюг.
Дубьё вместо рук,
в головах каучук.
Четырнадцать худших из худших ребят:
Особый шестой диверсантский отряд.

3
Февраль занимается
	сонной войной
с преступной оравой,
с проклятой ордой.
Налево-направо
	удары кладёт:
Два шага на месте —
	четыре вперёд!

Врагов было море —
	уже ручеёк.
Он всех превозмог,
завязал в узелок.
Враги на коленях,
	а он — на коне...
Такое случается
	только во сне.

Даёшь героический
	«Марш егерей»!
Бабца попышней
да винца похмельней!
Лети троекратное
	в небо «ура»!..
Тебе бы, балбесу,
	проснуться пора.

Ты должен, ты будешь
	герой наяву:
затеешь расправу —
прогонишь братву.
Зима не скотина —
	в грязи подыхать.
Давай просыпайся!
	вступайся за мать!..

4
Диверсия в самом разгаре.
	Чилим,
орудуя подлым
приёмом своим,
к чертям раскурочил
	дороги-пути —
ни ехом проехать,
	ни пёхом пройти.

Полбулки, Наждак
	и долдон Чирибом —
где ломом гранёным,
где попросту лбом —
разбили играючи
	устье реки.
(Вот где настоящие есть мужики!)

Навоз с Перегноем
	в засаде лежат,
в засаде лежат,
перегаром разят.
Дерьма в них обоих —
	на десять земель!
Не веришь — не надо.
	Но лучше поверь.

Шугают зверей
	Херувим и Лошак.
На стрёме Ништяк
и босяк Холостяк.
Два Фофана-брата
	и выскочка Штык
такое творят —
	костенеет язык.

По полной программе
	закваска идёт:
был лёд — стал налёт,
из налёта — помёт.
Беда никогда
	не приходит одна,
особенно если
	беда голодна.

5
А этот всё баиньки,
	сладкий малыш!
Как сталь, говоришь...
как хрусталь, говоришь...
А ну, просыпайся!
	семь дыр тебе в пах!
Поставили — стой,
	а не спи на часах!

Я сон из мальчишки
	силком выгонял —
и нос зажимал,
и по рёбрам пинал,
кусал, перекатывал
	словно бревно,
по имени звал,
	по фамилии — но...

Как патока слюнки
	текут изо рта;
на два оборота
душа заперта;
и сон больно крепок,
	и стражник — дитя...
А эти, четырнадцать,
	воду мутят.

Февральское небо
	как щит ухвачу.
«Пошли мне удачу!» —
Зиме прошепчу.
Досматривай, маленький,
	сказку свою.
А я за тебя
	на часах постою.

1999
 



ЖИВОЙ

1
Зима ушла... А я остался
Один-единственный живой.
Не вышло с раной ножевой,
От пули сразу отказался,
Бежать — и в мыслях не держал,
Не побежал.

Я мог закончить как другие:
Весне навстречу умереть;
Покорным телом стать под плеть:
«Бери меня, моя стихия!
Я умер, жаждая весны! —
Прополосни!»

Но телу было неугодно
Себя на чучело менять —
Пример покорности являть;
По-настоящему свободно:
В нем кровь свободная течёт —
И горячо!
.
Зима ушла. Что будет дальше —
К несчастью, знаю наперёд:
Земля в безвременье войдёт...
Бездонна жертвенная чаша! —
Её заполнит до краёв
Чужая кровь.

2
Недели две Весна ликует,
Мертвее мёртвого вокруг!
Не выпускает плеть из рук,
Всё полоскает, полосует;
Живого места не найдёшь —
Куда ни ткнёшь.

Повсюду ищет преступленья —
В себе находит палача!
С тупым упорством по ночам
Стрижёт распущенные тени.
На пол-аршина каждый день
Короче тень.

И ночь от ночи всё короче.
В отместку дню чернеет ночь;
Она молочной стать не прочь,
Но прокисать потом не хочет.
Весне её не одолеть —
Порвётся плеть.
.
Недели две, как я не умер.
Без никого, без ничего.
В колодцах сердца моего
Бесятся ветры, злятся бури, —
Вот-вот артерию порвут —
Наружу прут.

3
Передо мной не поле боя,
Не испытаний полигон.
Я не ужален, не влюблён,
Не выпал пешкою из строя.
Я не препятствую Весне,
Не спорю с ней.

Я здесь затем, чтоб быть в ответе:
Я выжил, мне и отвечать.
Когда Зима придёт опять,
Один-единственный свидетель,
Себя на части разложу —
И покажу.

Не оплошаю, не сробею —
Пройдусь от пяток до ушей:
— Я не кормил в окопах вшей
На пару с совестью своею,
Отчизне верно не служил.
Я просто жил.
.
Передо мной не поле боя —
Кладбище свежее лежит.
Не высекают скорбных плит,
По мертвецам роднёй не воют:
Не прячут мёртвых под землёй, —
Закон такой.

4
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .

5
Живу один, неприкасаем,
Меня боятся как чумы,
Как воплощения зимы,
Как жизни, кажущейся раем.
Меня боятся просто так —
Для них я враг,

Запретный плод на дивном древе,
Кусок свободы на кости,
Предел как минимум шести
Людских пороков, шаг к измене,
Необходимость выбирать —
Куда ступать.

Свои бы голову скрутили,
А эти нервно прячут взгляд
и стороною норовят;
Они не знают «или-или»:
Где умер — там и копошись.
Такая жизнь.
.
Живу один — не умираю,
Всегда у Жизни под рукой,
Один-единственный живой.
Другим себя не представляю.
Имею в метрике печать:
«Не умирать!»

1999
 


дальше   истории   главная